Густой туман испуганно вздымал свои белесые щупальца, уступая дорогу вороному скакуну, бешено несущемуся по старой грунтовой дороге. Утро только-только начинало вступать в свои права, прогоняя зазевавшуюся ночь первыми лучами солнца. В округе было тихо. Лишь перестук копыт, да слабый шорох стальных пластин, в которые был закован всадник, нарушали эту зловещую тишину. Впереди на дороге кто-то зашевелился. Молниеносным движением всадник выхватил кривую саблю. Взмах клинком, свист металла, рассекающего воздух, вспышка света – блик солнца на добром оружии, и на землю, с глухим, неестественно громким стуком упала голова. Голова зомби – с посеревшей, полуистлевшей кожей, из-под которой тут и там видны были сгнившие мышцы и сухожилия. Копошащиеся в левой глазнице склизкие зеленоватые черви продолжали поедать мертвую плоть, а голова уже катилась вниз по дороге, путаясь между крепких конских ног. Наконец, ударом подкованного копыта, она была раскроена надвое и осталась бездвижно лежать на дороге, щеголяя вылезшими на свет жировыми остатками мозга.
«Осталось немного», - мысль на мгновение мелькнула в голове всадника, и тут же исчезла, уступив место полной сосредоточенности. На пути из тумана выросли еще двое неупокоенных. Руки и ноги их были проткнуты кольями – ритуал воскрешения требовал такого издевательства над телами усопших. С утробным то ли рыком, то ли бульканьем они попытались достать всадника, но движения их оказались слишком медлительны. Острая сталь мягко, словно в желе, вошла в разлагающуюся плоть, и на дороге в неестественных позах остались лежать еще два обезглавленных трупа.
Дорога пошла в гору. Силуэт Черной Башни стал обретать все более четкие очертания. Предстоял суровый бой. Черная башня – оплот некромантии. Тринадцать лучших черных магов эпохи, тринадцать бессмертных душ в давно умерших телах. И против них – всего лишь один далеко не бесстрашный воин, хороший боец, опытный наемник, но не более того. Дело чести. Он не был Богом, и в этот бой шел, зная, что идет на смерть.
Копыта застучали звонче. Пошла мощеная дорога, а значит он уже во владении некромантов. Хозяева не заставили долго ждать – впереди, завывая, как стая голодных цепных собак, появилась целая группа зомби. Около двадцати мертвых тел, размахивающих дубинами, перегородили дорогу и алчно клацали остатками зубов. Всадник не снижая скорости, на полном скаку врезался в орущую, хрипящую, рычащую толпу. Скорость дала небольшое преимущество – первые несколько рядов были сразу же сметены и размазаны по мостовой. Добрый конь тоже умер быстро – не в силах дотянуться до всадника, зомби первую порцию своей ненависти отдали его скакуну. Еще в движении воин вскочил на спину падающего коня и, оттолкнувшись, перелетел через ревущую толпу. Приземляясь с другой стороны баррикады, он яростно закрутил саблю, срубая тянущиеся к нему конечности. Густая забродившая кровь мертвецов щедро орошала его лицо, но воин только смеялся и, крутясь волчком, все глубже вгрызался в толпу. Зомби начали медленно расступаться в стороны, пытаясь уйти от этого стального вихря. Но слишком медленно. С каждым поворотом сабли очередная трупная конечность, то кисть руки, то голова, то кусок лица, взлетала в воздух, охотно отделяясь от своего хозяина, и бесполезно плюхалась на землю, где под стальными сапогами опьяненного кровью бойца, тотчас же превращалась в кровавую кашу.
Сколь быстро началась эта бойня, столь быстро она и закончилась. Двадцать завывающих зомби – оказывается не так уж и много. Воин остановился, тыльной стороной ладони, в которой была зажата смертоносная сабля, как смог протер лицо от отвратительно пахнущей жижи и… небольшой шар зеленого пламени врезался в камень всего в нескольких сантиметрах, оставив от себя черный проплавленный след. Воин поднял глаза. В десятке шагов от него, почти на ступенях самой Черной Башни (о, Боже, дошел ведь!), сильно сгорбившись, стоял мертвый некромант, сжимая в руках вычурный костяной посох. По кончику посоха то и дело пробегали зеленые струйки дьявольского пламени. Некромант злобно смотрел на воина, чужака, нарушителя спокойствия, своими бездонными провалами глаз и ехидно улыбался беззубым ртом. А за его спиной, словно двенадцать апостолов возвышались еще двенадцать таких же тварей, и у каждого в руках было по посоху.
Воин неторопливым движением достал со спины щит, поудобнее перехватил саблю и, вытерев дрожащей рукой проступивший на лбу пот, сделал первый шаг навстречу врагам...
Дело чести.
Победа или смерть.